Из "Записок майора"... Модераторам та же просьба.
...Иные истории, ни при каких обстоятельствах невозможно выдумать, и ни один юморист или сатирик, или фантаст, никогда не сможет додуматься до сюжетов, которые предлагает нам наша с виду обыденная жизнь…
Я, и мой хороший товарищ прапорщик Витя, служили тогда в труднодоступном приморском подразделении. Приморское подразделение, это когда море видно, но до него ещё надо добраться, потому, что подразделение было ещё и горным. Так вот. На этой горе, прямо над облаками, между редкими, низкими, кривыми прогнувшимися от ветров деревьями располагались казарма, плац (как же без плаца), на нём трибуна – памятник кособокого «дембельского аккорда», выложенного дембелями из подручных средств, крашенная-перекрашенная мачта для подъема флага (флаг поднимали при заступлении на боевое дежурство). А также, непременный бюст вождя революции, слои краски на котором равнялись его, вождя годам «со дня рождения», на лысину бюста бессовестно срали птицы, а старшина за это, соответственно, беспощадно драл наряд по роте. Далее располагались позиция отдельной роты с боевой техникой, командный пункт под землей и чуть поодаль ДОС (дом офицерских семей – кстати, до сих пор не понятно, почему офицерских, ведь прапорщик Витя и прапорщики с семьями тоже жили в этом же доме). И семьи, жены и дети делили весь этот суровый и скудный быт мужей и отцов, непонятной волею судьбы оказавшихся «у черта на куличках». Но так было надо, такое было время, хорошее или плохое, не мне судить, но мы все, и мужья и жены, и даже наши дети (если вдуматься – все), на самом деле служили Отечеству… Няньками у детей были солдаты, никто их не заставлял играть с детьми, наверное, это была хоть какая-то отдушина от бессмысленного солдатского бытия. Так, немножко отвлекся…
Почти под самой горой находилась красивейшая бухта с портом, огоньками фонарей, прожекторами, причалами, кранами-журавлями и солидными торговыми кораблями, катерами и лодками, вобщем, ворота приморского города, в котором текла абсолютно другая жизнь, без круглосуточного боевого дежурства, ночных тревог и казарменного крепкого аромата мужского пота и портянок, простая, нормальная, недосягаемая гражданская жизнь. А на горе чего интересного, да ничего- свет (электричество) от круглосуточно молотящих дизелей, привозная вода, обычный, скупой и скромный быт отдельного горного подразделения. Спуститься с горы в город можно было пешком, но сильно долго, потом надо было еще подниматься-ещё дольше, это совсем нелегко, да и у командира не просто было отпроситься. Прапорщики в город спускались постоянно, старшими машин возили четырех школьников в школу и обратно на ГАЗ-66, еще для получения продуктов, подвоза воды, стирки солдатского белья, короче, с целью поддержания жизнедеятельности роты.
Так вот, в той недосягаемой жизни, внизу, прапорщик Витя был не каким-то там «прапором», а одним из лучших бильярдистов города, этим своим хобби неплохо зарабатывал, даже по тем временам, его деньги любили красивые девченки, и некоторым он даже умудрился подарить своих наследников, правда, до поры , до времени не знал, сколько и кому(но это отдельная история), да, собственно говоря, его это совсем не интересовало, Витя был женат….
Выиграл в очередной раз прапорщик денег, и везло Вите, да и Мастер он был по бильярду, и чего с ними делать, деньги как приходили, так и уходили, надо чего-то хоть полезного купить, чего придумать-взял да и купил ружье, марку не помню, да и не в этом суть. Ружью предназначалось охотиться на каких-нибудь животных, которые забредали на гору и окрестности, поскольку стрелять в животное из АКМ-а это не уровень, вот ружьё охотничье, это да.
Да, забыл упомянуть самое примечательное сооружение на горе, связанное с этой историей - туалет, вообще-то их было два – для солдат возле казармы (про него рассказывать не буду), и подальше от глаз, для семей военнослужащих - обыкновенный деревянный туалет с "очком" падающего типа"", чудо солдатского зодчества (т.е. вырывалась яма, а над ней ставился деревянный домик, когда яма заполнялась фекалиями, домик переносили на новую вырытую яму, а старую просто засыпали и ставили обыкновенную палку, мол, сюда не ходить.). В метрах в 20-ти от туалета была обыкновенная мусорка - вырытый котлован, который, заполняясь отходами, постепенно стал бугорком, по бугорку бегали приличные такие крысы, как они на гору попали – неизвестно, но жили, жрали отходы, толстели, и уходить никуда не собирались.
Итак, ружье. Даже не заряженное ружье, висящее на стене, стреляет, это факт общеизвестный, да и вообще ружье покупают, чтоб из него стрелять. И как-то раз, изощренный ум советского прапорщика придумал совместить приятное с полезным, а конкретно, идя в туалет, прапорщик Витя взял ружье. Да просто пострелять по крысам, потому, что, если открыть дверь туалета (всё равно далеко от ДОСа и казармы), то открывалась чудненькая диспозиция на мусорку, почему-б не пострелять по живым мишеням. И вот повесил Витя патронташ на гвоздь, приспустил форменные брюки, присел удобно над туалетным очком, смачно закурил сигарету, хорошо прицелился и выстрелил...... Не знаю, какой был патрон, но отдача была знатная. Туалет, честно говоря, давно пора было переносить, т.е. яма была уже почти полной, отвечал за данное мероприятие прапорщик Витя, и он понял, что был категорически не прав, задержавшись с выполнением этой простой, но остро необходимой хозяйственной миссии, когда его личное "очко" и часть туловища от мощной отдачи нового ружья провалилась в дырку, наверху остались, практически, только руки выше локтя (ружье из рук не выпустил – оно зацепившись за стены и встав наперекосяк не дало утонуть) и ноги ниже колена. Фекалии выплеснулись, задняя часть прапорщика в туалетном очке присутствовала, и очень глубоко, попытавшись вытащить ее назад, Витя почувствовал, что туалетное очко снизу было обработано до безобразия плохо – обыкновенным тупым топором (а что в армии есть острые?), и впивающиеся в его зад занозы так просто вылезти ему не дадут. Поняв, что еще немного и он задохнется, и осознав конкретно, наяву, что же это такое «находиться в полном дерьме», прапор сипло закричал, еле выдыхая, кое-как стволом достал патронташ, скинул его, перезарядил ружье и чтобы подать хоть какой то сигнал бедствия, снова выстрелил уже вверх в квадратик окна, которое было оборудовано для вентиляции. Стрелять было, конечно, неудобно, и Витя своим выстрелом зацепил край туалетной крыши, а от отдачи приклада треснула одна доска в полу, что еще более усугубило положение стрелявшего. Когда прибежали, услышавшие случайно второй выстрел и истошный крик «помогите» старослужащие, болтающиеся, к счастью, недалеко от места действия, стрелок был не только в полнейшем дерьме, но был еще и обсыпан щепками от крыши.
Остатками брюк, рубашки, а также носками, и форменным галстуком и, напоследок, носовым платком были вытерты, как только можно, зловонно пахнущие фекальные массы. В трусах, ботинках и крупных занозах из качественной приморской сосны прапорщик Витя зашел домой, дверь, закрываясь, хлопнула от сквозняка…
Жена из кухни крикнула - Вить, это ты? Слышь! Надо бы уже туалет переносить, а то так ветром задувает, что кажется, как будто ты сейчас в туалет провалился…
Еще неделю или больше, не помню сейчас точно, прапорщик Витя не мог сидеть, занозы были качественные, форма отстиралась и уже не пахла, а весь военный городок, улыбаясь, шептался про то, как прапорщик Витя обновил ружье…
Древовидный вид