По народному поверью, только дважды в год, 25 декабря (7 января) и 10 (23) мая, Мать — сыра земля могла разверзнуться за ложь, за ложную клятву или за лжесвидетельство.
Начинался праздник чинно — ужином в родимом дому. Женщина, уважаемая глава семьи (Большуха), пекла круглый хлеб: деревянной лопаткой она выдавливала в тесте бороздки в виде косого креста и потом ставила хлеб на под в русскую печь. Вся семья собиралась за столом. Стол застилался скатертью, под которую клали солому или сено («Коляда приехала на сивых конях, а коням трэба сена»). На столе рождественская кутья да каша. Обязательно на блюде пирог и, кренделя, и ещё пекли к празднику фигурки животных из пшеничного теста — коровок, овечек, козочек, петушков да курочек и человечков-пастушков. Ими украшали столы, окна избы (между рам), их посылали в подарки родным, соседям, знакомым и детям, ими одаривали колядовщиков. Вот вся семья чинно сидит за столом. Говорят лишь старшие, вспоминают год (хорошее и плохое в нём), а младшие слушают, хотя им не терпится поскорее на улицу — колядовать! По окончании трапезы часть оставшейся кутьи дети разносили дедушкам и бабушкам, а также по домам бедняков, чтобы и они могли отпраздновать Рождество. Ни еду, ни скатерть не убирали до утра, полагая, что к столу придут души покойных родителей, чтобы тоже поесть.
День «на воробьиный скок» прибыл и начинает разгораться зимнее солнце. Коляда в славянской мифологии — воплощение новогоднего цикла. Одной из характернейших черт святок (как и масленицы) является ряжение, одевание тулупов шерстью вверх, ношение звериных масок и шумные карнавальные пляски в домах и на улицах. Рядятся в медведя, коня, быка, козу, гуся, журавля. Сами колядовщики (ряженые) должны быть неузнанными. Во время появления ряженых разыгрывались сценки, а иногда и целые представления. Разыгрывали шуточные похороны и венчание, рекрутский набор, ярмарку, кузницу и рыбную ловлю, «водили» козу, кобылу, тура (быка).
Вот как это происходило, например, в Вологодской губернии: «...в битком набитую избу ввалились ряженые. Здесь есть и седой как лунь старик с клоком кудели вместо бороды, с батогом в руках; цыган с неизменной принадлежностью своего промысла – кнутом; цыганка с ребёнком-чучелом в руках; нищие, девушки-парни, парни-девушки. Вся эта толпа кричит, смеётся, пляшет. Вот седой старик начинает свои повествования. Цыган заводит речь о лошадях. Цыганка начинает гадать судьбу девушек. Нищие просят милостыню» [Неуступов А. Д., 1913]. Пляски ряженых отличались от тех парных или коллективных плясок, которые исполнялись на праздниках. Вслед за ряжеными парни и девушки изображали «странные движения», «прыжки и гарцевание», «удивительные и приотчетливые движения ногами», «всевозможные вихляния, верчения и кувыркания». Всё сопровождалось звоном, шумом, грохотом, треском, лязгом печных заслонок, железных вёдер, ложек, палок, сковородок и т. п. Святочные развлечения были насыщены эротикой, сексуальной символикой, а также соответствующей жестикуляцией и нецензурной лексикой, что в обычное время было категорически запрещено нравственным кодексом.
Линейный вид
